ВШ: - Никакой проблемы нет. Есть профессия, кото- рая называется литератор. Человек, который этим зарабатывает на жизнь. В качестве литератора я существую как писатель- драматург и как публицист, журналист.
ЛГ: - И все-таки к чему ближе - к публицистике или к «нетленке»?
ВШ: – Нет, ну нетленка… Об этом думать нельзя. Разумеется, сам себя обсчитываешь от текста до текста, а не от очередного пенделя по Путину… Впрочем, пендель тоже можно сделать более или менее изящно, и я стараюсь делать это по возможности элегантно.
ЛГ: - Изящество, но не деликатность… ВШ: - Нет-нет, я имею в виду не деликатность по отношению к объекту пинка, а некоторое эстетическое удовольствие от процесса: красиво, в полёте, с разво- ротом… Есть определенные требования к тексту: это должно быть хорошо напи- сано – внятно, точно, смеш- но.
Если говорить о публици- стической работе… Конечно, можно попробо- вать сделать что-то такое, что потом приятно было бы пересмотреть. Но, как при- нято считать, телевидение умирает во время эфира, газета живет неделю. И, конечно, мне гораздо боль- ше нравится слышать, что пришелся по вкусу мой рас- сказ, книга, пьеса, чем когда человек говорит: ух, слушаю вас по радио и так с вами солидарен! Хочется верить, что иногда – редко- редко, но что-то удается – именно ТЕКСТ.
Однако повторюсь: публи- цистика совершенно не кажется мне постыдным занятием. И Свифт, и Марк Твен писали памфлеты на злобу дня. А в русской тра- диции есть фельетоны Аверченко и Дорошевича, которые ты сегодня читаешь и понимаешь, что это нику- да не делось, что это лите- ратура, и хорошая литерату- ра. Может быть абсолютно публицистический текст, но
напитанный таким литературным качеством, что читается с восторгом. То есть разделе- ние на низкий и высокий жанры довольно условно.
Или Герцен - кстати о Лондоне. Я тут недав- но… (Хотел сказать, перечитывал «Былое и думы», но, видимо все-таки читал). Начал что-то выписывать, потом бросил это заня- тие, потому что понял, что попросту перепи- сываю книгу. Сплошняком цитаты, формули- ровки - ну просто золотом по граниту! ЛГ: Кстати о формулировках золотом по граниту. То, что вы делаете «изящно и с разворотом» - это уже не вполне эзопов язык. «Звероящеры» в одном из послед- них ваших памфлетов – это посерьезнее, чем, скажем, «йеху», которое суд в своё время не посчитал оскорблением. Ш. – Нет, ну, в суде я уже был, это прошед- ший этап. Посадить меня им не удалось. Есть некоторая объективная сложность. В какой-то момент ты понимаешь, что повторя- ешься. Они, в общем, не меняются, и все, что ты имел сказать про них по всем пово- дам, ты уже сказал. Они-то имеют право повторяться и говорить одни и те же пошло- сти. А ты должен в очередной раз находить какой-то пируэт, какой-то образ, метафору. В какой-то момент читатели начали мне делать замечания: вы так уже шутили…
”
Сегодня вообще нет идеологии, никакой. Существует простой пацанский ответ: А вот так. Мы тут окопались, взяли, распилили и жуём. Было ваше – стало наше.
12 RUSSIANUK 020 8445 6465
WWW.RUSSIANUK.COM
Власть категорически отка- зывается меняться. Они просто тупо повторяют то, о чем я уже говорил.
И ты понимаешь, что стано- вишься постмодернистом. Знаете, постмодернист – это человек, который вме- сто того, чтобы сказать «я вас любил», просто отсыла- ет к собранию сочинений Пушкина. Всё уже сказано! Трудно не повторяться, если ты прокомментировал 17 правительственных про- грамм по патриотическому воспитанию молодежи… И они опять выделяют на это деньги! Я просто могу ска- зать: смотрите программу такую-то за такой-то год. ЛГ: - Если сравнивать язык передовиц эпохи застоя и нынешнюю рито- рику, то сходство порази- тельное: тогда порицали «политическую близору- кость», сегодня – «одно- бокость», тогда жаждали «объективности», сегодня – «взвешенности». У вас нет ощущения, что с тех пор, как мы учились в вузах, стилистика и рито- рика сделали полный круг?
ВШ: - Не вполне так, этот круг – фальшивый.
Имитация. Сейчас уже у них наблюдается некоторый закат постмодернизма… Когда мы учились, и людо- еды-то идеологические были серьезные! Все было серьезно. И царь-батюшка, и Сталин, и Брежнев могли в принципе объяснить, почему они главные. Один потому что он царь-батюш- ка, другие – строят комму- низм и ведут народ к комму- низму. У них была идеоло- гия – лживая, преступная, какая угодно - но она была! Мы же с вами застали чест- ных коммунистов. Я видел людей, которые вставали при звуках Интернационала, и видел человека, отсидев- шего в царских лагерях. Это были не пустые слова, это было то, за что люди жизнь отдавали.
”
Сегодня вообще нет идео- логии, никакой. Существует простой пацанский ответ: А вот так. Мы тут окопались, взяли, распилили и жуём. Было ваше – стало наше.
Page 1 |
Page 2 |
Page 3 |
Page 4 |
Page 5 |
Page 6 |
Page 7 |
Page 8 |
Page 9 |
Page 10 |
Page 11 |
Page 12 |
Page 13 |
Page 14 |
Page 15 |
Page 16 |
Page 17 |
Page 18 |
Page 19 |
Page 20 |
Page 21 |
Page 22 |
Page 23 |
Page 24 |
Page 25 |
Page 26 |
Page 27 |
Page 28 |
Page 29 |
Page 30 |
Page 31 |
Page 32 |
Page 33 |
Page 34 |
Page 35 |
Page 36 |
Page 37 |
Page 38 |
Page 39 |
Page 40 |
Page 41 |
Page 42 |
Page 43 |
Page 44 |
Page 45 |
Page 46 |
Page 47 |
Page 48 |
Page 49 |
Page 50 |
Page 51 |
Page 52 |
Page 53 |
Page 54 |
Page 55 |
Page 56 |
Page 57 |
Page 58 |
Page 59 |
Page 60 |
Page 61 |
Page 62 |
Page 63 |
Page 64 |
Page 65 |
Page 66 |
Page 67 |
Page 68